Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Люди Весны

Интересно так. Аж пугающе.
Как же мне тут собраться с мыслями?
Удивительных… Или снящихся?..
Набивающих голову смыслом мне…

Так пугающе. Заворожено
Я могу только слушать, ну ус наматывать.
Воплощать, может быть, с осторожностью.
Но не выросла. Все никак не понять мне их.

Совершенно другой уровень
Восприятия, мыслей, их общности…
Одинаковы по структуре, но
Так разнятся слов сказанных сущности

Это ярко. И с тем болезненно:
Наблюдаешь, как нечто странное.
И родное, и тут же чуждое,
Но всегда, сколько помню, отрадное.

Нет, увы, во мне понимания
Граней слов и поступков людей Весны.
Они – мифы, баллады, сказания.
В диалог к ним вступить мне по силам ли?

Восприятие в ощущениях:
Не могу сформулировать с четкостью.
Все по-новому? Круг-крещение?
У них больше обычных трех плоскостей.

Как я вижу? Похоже с шорами.
Как огни, без возможности описания.
А они – удивительно добрые,
Эти люди Весны. Эти люди Сказания.

---

Бархатный

Музыка льется в открытую форточку
И голос чуть пьяный врет.
Тот вечер не выразят фото на полочке,
Но как это был чудный год!

Слились воедино крик чайки отчаянный
И глухой барабан синих волн.
И люди под крышей почти что случайные,
Не чуждые с разных сторон.

Покой никогда не приходит негаданно,
Он ждет свой момент до поры,
Как фильм тот хороший, увы, не показанный
На белый разводах стены.

Звук дудочки нежной нам пел колыбельные,
Благословляя нас в добрый путь…
Написать бы то время красиво, пастелью бы,
Но боюсь с пестротой перегнуть.

Да, вьедаются в кожу и память соленые
С можжевеловым вкусом сны,
И камни в руках, от весны раскаленные,
И далекие в звездном весы.

До обидного, но ни словом, ни строками
Не смогу передать другим
Эти мысли и чувства. И осень ту робкую.
Небо, море и горы. И Крым.

---

Спящая красавица Палермо

Когда-то давно время нет, не замерло,
А напротив, ускорило ход.
Годы мимо. А здесь одно лишь зарево
И зимы той холодный год.

Отпевали строго. По завещанию.
И оставили тут одну.
До конца не верилось, что прощаемся.
Ощущала свою вину…

Мне сняться луга и ковры цветочные,
Цветные плывут облака.
Повзрослела, но не придумать нарочно бы,
Что детской осталась рука.

До недавнего пели мне колыбельные
Лучшие из неживых голосов.
Но стало со временем небо пепельным,
Тишины опустился покров.

Кто же знал, что душа состарится,
Когда век твое тело спит?
Здесь так мрачно и страшно. И мне не нравится!
Только как мне одной уйти?

Хочется плакать. Проснуться б вот только бы,
Разорвать этот стылый покой.
Пап, забери меня! Мама, мне холодно!
Я устала… хочу домой…

---

Проницательность? Да. Проницаемость?
Завертелось в метельном мареве:
Пьеса снега в июльской реальности
Разыгралась строго по правилам.

В ней отсутствуют ноты с диезами,
Но, опять же, она не минорная.
Ночи щурясь, слепыми подьездами
Укоряют: "так просто? "до скорого"?"

Ощущается общая правильность,
Но обидно отнюдь не от этого.
Жизнь опять надо мной позабавилась:
Двести двадцать удар. Километрами.

Двести двадцать! Ура! Кому каяться?
Утешаю своих "тараканчиков".
Откажусь ли? Не стану ли прятаться?
Навык этот, увы, не прокаченный.

В тишине, безусловно, есть минусы.
Но покой их всегда перевешивал.
Вера в вечные волны синусов
Помогает не очень, конечно же.

Возвращаемся к точке доступа
И играем этюды заново,
Так как пьеса все выпила до суха,
Оставляя одни лишь правила.

Жаль, что снег не стирает старое,
Мне бы место тогда на севере.
Каждый раз я с метелью и маревом.
Может эти стали последними?

@темы: полуночный бред

---

Акварель

На пропаханной, грязной дороге
Из километров рождались мили.
Мы привыкли молиться Богу,
Потому что нас так учили.

На церквях можно делать дело,
Соревнуясь, где купол круче.
Не осталось святых и смелых.
Кому хочешь толпа наскучит.

Как поганки растут от влаги
В городах золотые башни.
Их кидают, как кость собаке.
Потерялась суть? И неважно.

Горожане нестройным стадом
Чуть ли что – и бегут на мессу.
Надо свечку купить? И ладно.
Лишь бы им помогли со стрессом.

Лишь бы выкупить пару прощений
За свою обрюзгшую сущность.
Вы не видите лицемерий
Там, где люди должны быть лучше?

Я не знаю есть ли Он в храмах,
Куда каждый идет по привычке.
Я не знаю. Да и куда мне?
Перестала быть вера личной.

Тротуары мостят благими,
Все мы знаем, к какому порогу.
А по мне, так честнее другие,
Те, что в ямах и лужах дороги.

Те, что вьются в бескрайнем поле,
Прерываются на болотах.
Тех ведут, кто по доброй воле,
А не просто, как голубь кроток.

А в конце тех дорог руины.
Одичавшие так, что странно.
Прорастают сквозь окна рябины.
Мхом покрыты отбитые камни.

В них остался отзвук покоя,
И ничто не кажется лишним.
Там уютно. И грустно порой мне…
Почему же не там они ищут?...

---

Та, где я родилась

Хрустит в побелевших пальцах стекло.
Сверкающий, радужный водопад
Спустился к ногам безобразно легко,
Обозначил куда будет шаг.

Пустота никогда не селилась в глазах
И сейчас огонь в них горит.
Даже когда спускала смерти на тормозах -
Никто из детей не забыт.

И сегодня осознанно сыплет стекло
Под ноги свои. Не впервой.
Еще боли чуть-чуть и пройдет перелом,
Оставаясь для мира чужой.

Ступает в осколки, не дрогнув лицом,
Мешает сухие алмазы и кровь.
Выводит рисунок, опытнейший танцор,
В самом центре гнилых кругов.

Осаду не снимут, уж слишком она хороша
(Каждый в кругах - гурман).
Ведь мало кому досталась, как ей, душа.
... Почти сомкнулся капкан.

Немного безумия вкралось в ее аромат.
Ну что же? Какая уж есть!
Танцует, смеется и любит врагов подряд...
Но сохранила честь.

@темы: полуночный бред

---

Из эфира в мир

Стойко...
Смирно!
В эфире новости!
Всем внимание!
Страшно.
Придется...
А вдруг все-таки ложь?
Огромное расстояние.

Ярость.
Жалость.
Просыпается великодушие.
Кому оно все это надо?
Внезапная
Старость
Детское счастье нарушила.
Посмертная вам награда.

И страх,
И ужас
В итоге, в душе просыпается:
Из кого в этот раз стена?
Никто.
Неважно.
Война никому не нравится.
... На бензин опять поднялась цена?

Не больно
Нисколько
С детства каждый привит.
А помнишь, была строевая?
Не помнят.
Не знают.
А как там эфир говорит?
... Ах да! "Моя хата с краю!"

@темы: полуночный бред

---

Лунные прерии

Ай-нанэ-нанэ-нанэ!
Как на нашей, на Луне
Жителей, как в старом сне
Жгут во славу Кабалле.

Независимость свою
В гробу видали, как враю.
Посылают на адью
К деревянному рублю.

Оторвались от Земли
Ихних предков корабли
Вышло так, ну селяви,
Сами нынче короли.

Загордились. Чо бы нет?
Коли есть с мясцом рулет,
А шпиков простыл и след:
Такой вот новый старый свет!

Правил нет, как нет лица,
И ни дома, ни крыльца.
Ты-тебя, одна гнильца,
«Аве Цезарь» подлецам.

Ай-нанэ-нанэ-нанэ,
Война родиться на Луне,
Потому что на Земле
Все неправильно! Ферштейн?

---

И снова попытка выразить НЕ мои чувства.

Я не хочу оставлять тебя в прошлом…
Только вот дошла до того варианта,
Когда не спасают друзья. И семья тоже.
А ожидание стало чуть-чуть константой.

К новой жизни морально почти готова.
Ловлю, раз возможно, последние крохи.
Далеко не уверена, что дойду до покоя.
Чтобы уснуть, я считаю медленно вдохи…

Мои невеселые мысли прорастают в сны:
Тяжелые, удушающие по ощущениям.
Я снова, как было, живу в ожиданье весны.
Надеюсь, она укажет мне направление.

Ко всему привыкать - человеческая черта.
Иногда она только нас и спасает.
Вряд ли когда-либо я достигну дна,
Где даже гордость мою сломают.

В первый зимний наблюдаю со стороны.
Есть отсутствие слов. Нежелание
Говорить то, что давно не имеет цены.
Пожалею ведь. Знакомое наказание.

А пока я боюсь и тебя и себя отпустить.
И цепляюсь когтями как можно крепче.
Знаю, что время поможет другим забыть,
Что была где-то рядом. Но так не легче.

---

Моей неспящей

Такая выходит нелепица, право слово:
Она снова и снова не может спать;
Душу свою нараспашку открыть готова,
А люди привыкли в ней этого не замечать.

Я помню как пальцы струны касались.
И помню взгляд устремленный вглубь.
За годы почти не слышала чтобы срывались
Жалобы или слезы - только сферический звук.

Мне радостно видеть ее счастливой.
Да и возраст как ни крути заберет свое:
Она выражает то, что когда-то закрыла,
Но продолжает брать меньше, чем отдает.

Иногда мне хочется просто обнять ее крепче.
Поделиться теплом, погладить по голове.
Убедить, что люди могут быть человечней,
Что будет все хорошо, жизнь побежит ровней.

И все же нелепо и грустно все это вертится:
Она ищет слова, глядя в очередную ночь.
И есть интернет, но не с кем встретиться.
Пытается хоть кому-то, пусть не себе, помочь.

Вижу, как она рвется из бытовой обреченности.
Глотает ночами морозный табачный дым.
И может когда-нибудь сердце и музу ее спасти
Я, надеюсь, удастся. Не мне, так другим.

---

Дмитриеву А.В.

Уходит куда-то за облака
Неряшливый серпантин.
Тебе не опора моя рука?
Так, значит, пойду один.

Еще долгих десятки лет
Мне возвращать долги.
Не верится, что корысти нет?
Ну, бывай. Себя береги…

Сожалею, что смысла нет
Кроить твою душу в лад.
Ведь не спрашиваешь ответ,
Хотя я помочь был бы рад.

И много событий вносил
Серпантина новый виток.
Я никогда не просил,
Но расти и учиться смог.

Помощи никогда не ждал,
Появлялась всегда сама.
Просить за то, что отдал –
Нулевая выходит цена.

Остаюсь на шаг позади,
Хотя моя цель близка.
Я помогу. Учись. Лети.
Так тебе не опора моя рука?

---

Интеллигенция

Лучше иметь в руках пулемет и гранаты,
Чем вечно бегать от лома, ножа и топора.
Мне так не хотелось родиться солдатом,
Но уже распределены без меня номера.

Дает ощущение за спиной защиты
Система штампованных, как и я, болтов.
Нам все рубежи под расстрел перекрыты.
За лучшее место каждый убить готов.

Давно отсеяли в жесточайшем отборе
Мечтателей, инакомыслящих дураков.
Иссякли ценные руды новых историй
И в наших рассказах о жизни – нет слов.

Все старое кажется свежим и новым.
Рождает бунтарство, выделяет адреналин.
И если считаете, что творите – прекрасно!
Но завяжите с клише, где выпивка и никотин.

Мы все маршируем привычно и стройно.
Колона к колоне: Рота, налево, рав-няйсь!
Мы на природе греемся о бесперебойник,
Защищаемся от неприятия толп, не таясь.

Как псы, по команде бросаемся злобно
На таких же как мы, серых, но против нас.
Один к одному, улыбаемся жутко ровно,
Получая лицензию и на отстрел заказ.


Сокрушили давно врагов существующих
И что же? Придумаем тысячу новых. Легко!
Потом в самый жар, усмиряем бунтующих.
Героизм, награждение, пенсия. На покой.

Откуда только взялась ты, нежная девочка?
Куда же так рвешься на мертвый фронт?
Ты лучше бы душу свою собрала по копеечке.
Здесь нечего выбирать. Нет никаких сторон.

---

Серость

Когда-нибудь я брошу это дело.
И город этот серый. И навязчивый покой.
Я разрешу себе быть наконец-то смелой
И откажусь быть для других, но не собой.

Казалось - кружевная паутина,
А вышло, что на шее затянулась как петля.
И как ни бейся, все равно не хватит силы,
Ни разорвать ее, ни даже плюнуть на себя.

Тебя никто в покое не оставит,
Пока возможность есть хоть что-то поиметь.
Кому нужны пропыленные правила морали?
Раз лично не касается, их можно и стереть.

Доверие – забавнейшая штука.
Имеет столько граней и оттенков, что держись.
Я не хочу сдаваться без гарантий на поруки,
Чтобы чужие лезли в мою душу или жизнь.

Нельзя ли быть немного проще?
Оплакивать слабей превознесенный эгоизм.
И отнестись так, как ты к другим. Но жестче.
Забыть наигранный, поддельный альтруизм.

Когда-нибудь я брошу это дело.
И вспомню город незнакомый. Мне чужой.
Где я варила кофе, пусть невкусный, неумело.
Где можно было, как чужачке, быть собой.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Не решаются тени выбежать
За границы пустой игры.
Так уходит, в итоге, лишнее.
А романтики все – мертвы.

---

С каждой минутой в мире
Теряется самое важное:
У кого-то ключи от квартиры;
Или комп одомашненный.

Разрушаются ценные чаянья:
К примеру, не тот айфон;
Или промоутер опечаленный
Безответно звонит в домофон.

Вся жизнь – интернет и игры.
Чего же я не понимаю?
Выпиваются кофе литры
И стираются крохи знаний.

Ежесекундно стреляют идеями
С намеками на креатив
Работающие бездельники,
Погруженные в негатив.

С десяток в сутки рождается
Кричащих в крови комков:
Детенышам незачем маяться,
Плевать им на дураков.

Каждый второй со временем
Оказывается растворен
В веселом и глупом движении.
Бесцельном. Со всех сторон.

Лишаются личного важного
Каждые день, секунду, час.
Забыли как быть отважными.
Забыли, что сила – в нас.

Рождаются сразу бездушными.
Идут прямиком в стандарт.
Быть «человеком» скучно вам?
Я сойду. Земля, где стоп-кран?

---

Понимай, как хочешь, но ты до конца эгоист.
Эгоист до самой глубинной и темной подкорки.
Сколько бы ты в свой круг не приближала лиц,
Раздаешь им то пряники, то назначаешь порку.

Не считаясь с чужой посторонней душой,
Влезаешь в щель сердца без всякого мыла.
Говоришь, - «Помогу, только двери открой».
Говоришь, что давно всех ушедших простила.

Твоим милосердием вряд ли кого обмануть.
Особенно, если понаблюдать за тобой подольше.
Ты веришь в свою невиновность хватаясь за грудь?
Ты веришь, что обвинить всех кроме себя – это проще?

Порхаешь счастливая, если все до конца учтено,
Если сценарий разыгран именно так, как ты его прописала.
Остаешься сама по себе. Непробиваемой стеной.
И просто открытой души для тебя оказалось вдруг мало.

За кого принимаешь тех, что желают тебе добра?
Считаешь, что раз я пришел, то можно готовить цепь?
Может, конечно, это мне уже и повзрослеть пора,
И не пытаться узнать, какой же была твоя настоящая цель.

Понимай, как угодно, но все-таки ты до конца эгоист.
По сути капризный, ревнивый и очень несчастный ребенок.
Ломаешь людей вокруг, как исследователь-натуралист
Перепутала, бедная, где рядом был ангел, а где поддонок.

---

Возьмем, к примеру, сегодняшний вечер
И девушку ту, что смеется устало.
Прибежала домой с ожидаемой встречи
И сидит теперь под одеялом.

Ей совсем не понравилась кухня в кофейне,
Да и кофе там больше похож был на чай.
Уйти?... только вежливость, как ошейник:
Обидишь еще ни за что, невзначай.

Собеседник не вызвал особого чувства.
По Сети он казался стократно милей.
Диалоги on-line он возвел до искусства,
Ну а тут, через слово скользила «постель».

А до встречи наделась, что влюбилась.
Представляла тепло, мягкий свет его глаз.
Хотела как лучше – только поторопилась
И опять повторилось все как в прошлый раз.

До сих пор эта девочка не понимает,
Где реальность так тонко смешалась со сном.
Разобраться совсем она не успевает,
В чем ошибка. Где жизнь? Где картон?

Казалось, что пиксель покажет реальность,
И голос чужой прорывается через буквенный строй.
Что можно принять человека как данность,
Разглядеть его за виртуальной «в реальность игрой».

Ну так как? Удивляешься снова своей неудаче?
Телефончик-то убери, я тут рядом, живой человек.
Что же, девочка, вечером снова ты плачешь?
Смотри- ка твой Полдень. И Двадцать первый твой век.

---

Прибился к таксе пятнистый щенок,
Лобастый, но глупый и энергичный.
Сидел себе тихо, не выходил за порог,
Пока эта жизнь не стала привычной.

Артистократичная недомать
Баловала, лелеяла свою «крошку».
Со стороны за ними понаблюдать
Решила старая черно-желтая кошка.

Щеночек подрос и уехал в раздрай,
Задавив своих братьев молочных.
Упрямым он стал, рвет других через край,
Свободолюбивым и невозможным.

У таксы кончается гордость. Скулит
От своего непутевого, страшного чада.
Плевал на нее узколобый бандит:
Ему Солнечный двор завоевывать надо.

Не хочет взрослеть, твердолобый чудак.
Как баран долбит снова все те же чужие ворота.
Развел у околицы дома бардак.
Кошка обидно бьет его - не жестоко.

Пес рычит и яриться, кидается зря,
Щерит якобы очень грозно молочные зубы.
Повелось это с майско-цвеочного корабля,
Когда молодость таксы пошла на убыль.

Равнодушная кошка смотрит в закат.
Дразнит дерзкого карапуза ударом по жопе.
А достанет ее, так медленно и кружа,
Пес поймает на нос белый, утренний Тополь.